Пол: Мужской
О себе:ОДИНОКИЙ ВОЛК ЭТО КРУТО,НО ЭТО ТАК СЫНОК НЕ ЛЕГКО,
ТЫ ВЛАДЕЕШЬ МИРОМ КАК БУДТО,НО НЕ СТОИШЬ В НЕМ НИЧЕГО!
Ни славы, и ни коровы,
Ни тяжкой короны земной -
Пошли мне, Господь, второго,
Чтоб вытянул петь со мной.
Прошу не любви ворованной,
Не милости на денек -
Пошли мне, Господь, второго,
Чтоб не был так одинок;
Чтоб было с кем пасоваться,
Аукаться через степь,
Для сердца - не для оваций,-
На два голоса спеть;
Чтоб кто-нибудь меня понял,-
Не часто, но хоть разок,-
И с раненых губ моих поднял
Царапнутый пулей рожок.
И пусть мой напарник певчий,
Забыв, что мы сила вдвоем,
Меня, побледнев от соперничества,
Прирежет за общим столом.
Прости ему - он до гроба
Одиночеством окружен.
Пошли ему, бог, второго -
Такого, как я и как он...
Я - Сэмен, в законе вор,
Сам себе я прокурор,
Беня Крик мне друг, сестра - Нехама,
Мне братишкою - прибой,
Молдаванка - дом родной,
И судьба моя - Одесса-мама.
Где я только не бывал,
Что я только не видал,
Но всегда к лиману возвращался.
Слал к монахам фраеров,
И три дня ловил бычков,
И на золотом песке валялся.
Я - Сэмен, в законе вор,
Быстрым будет разговор,
Коли что не так и время вышло.
В д'Артаньяны не горазд,
Бью я только один раз,
Ну а после этого не дышат.
Ни за тыщи, ни за грош
Тельник свой и брюки клеш
На шикарный фрак не променяю.
А понадобится вдруг -
Я прикинусь так, что Дюк
С пьедистала слезет, будь я фраер.
Я - Сэмен, я все сказал,
Может, кто-то не догнал,
Это дело частное, кто знает...
Но хочу предупредить:
Очень даже может быть,
Старый Герц еще "жмура лабает
Не жалею что живу я часто как придётся
Только знаю что когда-нибудь в один из дней
Всё вернётся обязательно опять вернётся
И погода и надежда и тепло друзей
Так поскучаем да чтобы радостней была минута
Нашей встречи а она уже не за горой
Вновь весною из полёта возвратятся утки
Стосковавшись по озёрам с голубой водой
Так когда-то за лисой гонялся быстрый кречет
Так и ныне он свою добычу сторожит
Не прощайтесь говорю я вам до скорой встречи
Всё вернётся а вернётся значит будем жить
Я помню давно учили меня отец мой и мать
Лечить так лечить любить так любить
Гулять так гулять стрелять так стрелять
Но утки уже летят высоко
Летать так летать я им помашу рукой
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными - кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
Кино
Звезда по Имени Солнце
1
Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней -
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом - желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце...
2
И две тысячи лет - война,
Война без особых причин.
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь -
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце...
3
И мы знаем, что так было всегда,
Что Судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово "да" и слово "нет",
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опаленным Звездой
По имени Солнце...
Текст песни «Печаль» В.Цой.
На холодной земле стоит город большой.
Там горят фонари, и машины гудят.
А над городом ночь, а над ночью луна,
И сегодня луна каплей крови красна.
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И, вроде, жив и здоров,
И, вроде, жить не тужить.
Так откуда взялась печаль?
А вокруг благодать - ни черта не видать,
А вокруг красота - не видать ни черта.
И все кричат: "Ура!" И все бегут вперед,
И над этим всем новый день встает.
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И, вроде, жив и здоров,
И, вроде, жить не тужить.
Так откуда взялась печаль?
А. Розенбаум.По первому сроку.
Команда... Швартовы отдали и с якоря снялись,
Стоим по местам, как положено, крепко стоим.
И снова от стенок уходим в далёкие дали,
И снова не знаем, когда возвратимся к родным.
И слышится рокот, волны набегающей рокот,
В атаку пошёл на корабль штормовой океан.
( http://muzon4ik.ru/song/50878.html )
По первому сроку оденьтесь, братишки,
по первому сроку,
Положено в чистом на бой выходить морякам.
Положено в чистом на бой выходить морякам.
Уж так повелось, что матрос на вершине печали
Натянет фланельку, которой нет в мире белей.
Поэтому так берегут моряки белых чаек,
Ведь в чаек вселяются души погибших друзей.
Когда на эскадру выходит корабль одиноко
Живот положить, но геройски прорваться в века,
По первому сроку оденьтесь, братишки,
по первому сроку,
Положено в чистом на дно уходить морякам.
На плечи литые бушлаты привычно ложатся,
И ленты сжимались зубами во все времена.
Братишки мы, это солдаты российские - братцы,
Душа полосатая наша стихии верна.
Так пусть никогда нам не ведать
пучины глубокой,
И коль доведётся вернуться к родным берегам,
По первому сроку оденьтесь, братишки,
по первому сроку,
Положено в чистом в свой дом заходить морякам.
Господи помилуй!
Мы волки, и нас, по сравнению с собаками, мало.
Под грохот двустволки год от году нас убывало.
Мы, как на расстреле, ложились на землю без стона,
Но мы уцелели, хотя и стоим вне закона.
Мы волки. Нас мало. Нас, можно сказать, единицы.
Мы тоже собаки, но мы не хотели смириться.
Вам блюдо похлёбки, мы впроголодь в поле морозном,
Звериные тропки, сугробы, в молчании грозном...
Вас в избы пускают в январские лютые стужи,
А нас окружают флажки роковые всё туже.
Вы смотрите в щели, мы рыщем в лесу на свободе.
Вы в сущности волки, но вы изменили породе.
Вы серыми были, и смелыми были в начале,
Но вас прикормили, и вы, сторожа, измельчали,
И льстить и служить вы за хлебную корочку рады,
Но цепь и ошейник - достойная ваша награда!
Мы волки. Нас мало. Нас, можно сказать, единицы.
Мы волки, и мы никогда не смиримся!
Дрожите в подклетье, когда на охоту мы выйдем.
Всех больше на свете мы - волки - собак ненавидим!...
После смерти пусть переселится моя вечно грешная душа... в волка,
Чтоб она могла проститься с волей,
завывая чуть дыша,
Ведь за зверем постоянная охота, и его оскал всегда страшен.
Вот такая моя работа!
Ненавижу тех, кто упоён...
И охотники пусть чистят карабины, Выставляют красные флажки,
Я с оскалом чёрным и волчиным
Жажду с ними встречи у реки...
ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый -- на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, --
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
-- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море -- катились валы.
И вдруг голосок раздался:
-- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! --
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
-- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
-- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна --
Мой вересковый мед!
Свинья под дубом
Свинья под Дубом вековым
Наелась жёлудей до-сыта, до-отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала.
«Ведь это дереву вредит»,
Ей с Дубу Ворон говорит:
«Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».—
«Пусть сохнет», говорит Свинья:
«Ничуть меня то не тревожит;
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;
Лишь были б жолуди: ведь я от них жирею».—
«Неблагодарная!» примолвил Дуб ей тут:
«Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти жолуди на мне растут».
Невежда также в ослепленье
Бранит науки и ученье,
И все ученые труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.
Туряка[12]
